Ответ адвоката Веденина на статью Новой газеты «Кто захватил активы Партии»

Изучив творение спецкора Новой газеты Ирека Муртазина решил, что для объективной картины представить своего рода рецензию на опубликованный материал.

Сразу хотел бы оговориться, что катеригочески не согласен с авторской версией и подачей материала читателям. Начать можно с названия публикации – «Кто захватил активы «Партии». Прочитав статью ответа на него, даже в авторской трактовке, я не нашел. А между тем это даже не вопрос, а утверждение. То есть автор уже убежден, что был некий захват.

С одной стороны, захват действительно был, что нашло свое подтверждение в материалах уголовного дела № 106556, расследуемого Главным следственным управлением Следственного комитета по Московской области. У этого захвата есть конкретные исполнители, которым предъявлены обвинения, и которые признают свою вину в мошеннических действиях, а так же лица, которым так же предъявлены аналогичные обвинения, но которые вину не признали. Есть еще лица, обвинение которым предъявлены заочно по причине того, что они скрываются от следственных органов. Однако все эти конкретные обвиняемые, которые дожидаются суда, не возбуждают интереса у спецкора Новой газеты Ирека Муртазина.

Текст рецензируемой статьи содержит информацию о других лицах, которые по мнению автора, и захватили активы «Партии». Обращаю на это внимание, не обвиняемые, которые дали признательные показания и ожидают суда, а иные лица! Но вернемся к этому немного позже.

Попытаемся понять какие факты или события анализировал автор, прежде чем придти к подобным выводам. И тут для меня, как лица, который в некоторой степени знаком с событиями преступлений, сразу возникают вопросы о компетентности источника, который консультировал корреспондента.

Начнем с того, что расстрел в Королеве велся не из внедорожника, а из легкового седана «Хендэ Акцент» с транзитными номерами, который был обнаружен через несколько дней неподалеку от места расстрела. Это информация была показана по ряду центральных телеканалов и довольно подробно освещена в СМИ, но автор почему-то здесь путается. Далее в статье имеется утверждение, что наследникам убитого ничего не досталось. Мне, как лицу, которое представляло интересы матери убитого в наследственном и уголовном деле, хорошо известно, что в наследственную массу входило несколько квартир в Москве, участок земли в п. Загорянский Московской области с большим домом и несколькими нежилыми постройками, некоторые суммы денег на личных счетах убитого. Кроме этого, после смерти моей доверительницы, детям убитого так же досталась трехкомнатная квартира в Москве, две дачи в подмосковье и чуть позже три эксклюзивные квартиры в Москве в элитном жилом комплексе класса люкс, которые по решению суда должны были быть возвращены убитому, после их отчуждения в пользу бывшей супруги (материалы уголовного дела № 749321 по заявлению Александра Минеева в отношении Ирины Минеевой по факту мошеннических действий). И это только то имущество, которое досталось детям убитого после его смерти и смерти его мамы. Отдельно можно упомянуть английское имущество, а это три элитные квартиры и трехэтажный дом в Лондоне, на сумму в несколько десятков миллионов фунтов стерлингов, доставшиеся бывшей супруге Минеева и его детям в результате бракоразводного процесса.

Очень некрасиво считать чужие деньги, но не показать читателю, у которого после прочтения текста могло сложиться впечатление, что дети Минеева и его бывшая супруга голодают где-нибудь в хрущевке на окраине Москвы, я не мог.

Но вернемся к тексту статьи. Автор, утверждает, что узнав о рейдерском захвате, (который непонятно кто совершил, но это и не важно для автора в данный момент), Минеев начал отчаянно бороться за возвращение активов и даже обратился с заявлением в правоохранительные органы и в суды.

Здесь надо бы отметить, что никаких заявлений Минеев никогда не писал, да и не мог написать, т.к. никогда не был лицом, которому по смыслу действующего уголовно-процессуального закона мог быть причинен имущественный вред мошенническими действиями, направленными на завладение коммерческой недвижимостью. Более того, Александр Минеев и российским и английским правоохранительным органам всегда указывал в своих пояснениях, что он продал свой бизнес в 2005 году и переехал жить в Великобританию, поэтому он не является ни владельцем траста, ни лицом, у которого могут быть какие-либо имущественные притязания к объектам недвижимости.

Заявления писали иностранные компании, у которых были незаконно отчуждены доли в уставных капиталах и которых следственные органы не хотели признавать потерпевшими на протяжении почти трех лет. Эти же компании и были инициаторами арбитражных дел, в результате которых спустя два года, имущество вернулось к первоначальным собственникам и у которых оно находится по настоящее время. Это важное уточнение, потому что утверждение Муртазина в появлении нового собственника – панамской компании Форус Корпорейшн, по меньшей мере дезинформация. Никаких новых собственников с 2012 года у имущества не существовало.

Дальнейшие главы публикации о вертикальном взлете и буднях лондонского раньтье, хоть и содержат неподтвержденные цифры и факты, якобы, из жизни Александра Минеева, но по нашему мнению, не требуют подробного анализа, т.к. не никак раскрывают основного тезиса статьи, обозначенного в ее заглавии.

Стоит обратить внимание лишь на один, существенный момент, который, как нам кажется, делает полностью несостоятельной версию Муртазина о том, что Минеев начал прятать имущество в офшорах когда почувствовал, что дело идет к разводу.

Дело в том, что первые иностранные компании в корпоративной структуре бывших торговых площадей группы компаний «Домино Партия» появились в 2005 году, а развод супругов Минеевых случился в Москве 3 марта 2009 года, при этом сам Александр Минеев узнал о нем еще позже, уже когда его супруга, заявлявшая в Москве об отсутствии имущественных претензий, решила произвести раздел имущества в Лондоне, где они оба на тот момент и проживали. Сам развод в Москве происходил в тайне от Александра, о чем он сообщил английскому суду: «Я согласен с датами развода в России и с тем, что я не участвовал в этом процессе и не был представлен на нем. Мне не было вручено уведомление о судебном процессе, я так же не был уведомлен о дате слушания. Впервые я узнал о бракоразводном процессе в мае 2010 года, когда мне было вручено уведомление о судебном процессе в Окружном суде, который Ирина начала здесь…конечно Ирина знала, что я жил в Лондоне и где я там жил. Она легко могла сказать мне о заявлении в московский суд о расторжении брака, дате слушания и т.д…,но она не сделала этого. Мне кажется неправильным, что кого-то разводят тайком, в особенности когда лицо, начинающее судебный процесс, знало точно где я находился, но не сказало мне о нем…» (параграф 30).

Еще больше характеризует Ирину Минееву следующие показания ее бывшего мужа: «Я видел Ирину…где-то в марте 2010г. Она пригласила меня на обед в ее квартиру в Итон Плейс, и я пришел. Там было несколько наших общих друзей и наши сыновья. Вечер был очень приятным. Я встречался с ней и при других обстоятельствах, когда мы оба бывали на людях; например, в магазинах и ресторанах».

То есть Ирина уже тайно развелась с супругом, но для всех их общих друзей, их детей и самого Александра они все еще дружная семья, которая весело проводит время. А тем временем Ирина готовит с помощью Лондонских адвокатов иск против своего ничего не подозревающего, и уже бывшего супруга. В ходе бракоразводного процесса Ирина умудрилась рассорить своего бывшего супруга с их общими детьми, с которыми Александр еще поддерживал отношения. Но после того как Ирина Минеева попыталась через детей вручить Александру судебные документы в середине 2011 года, он прекратив всяческие контакты как с ней так и с сыновьями.

Но оставим моральную (или аморальную) сторону вопроса за рамками, т.к. неправильно было бы копаться в «грязном белье» исследуя вопрос, поставленный автором статьи «Кто захватил активы Партии», наверное неправильно…

Российским практикующим юристам будет сложно понять некоторые особенности и стиль изложения фабулы дела в судебных актах Лондонского суда. Например, почему если, как утверждает автор, суд, обвинив Александра Минеева в преступлениях (дача ложных показаний суду, уклонение от уплаты налогов в течении многих лет) тем не менее не возбудил ни одного уголовного дела в отношении него и не привлек его к ответственности?

Описывая дальнейшие события, касающиеся начала рейдерского захвата, автор по прежнему не акцентирует внимания на то, кем он был совершен, хотя фигуранты, как уже указано выше, установлены и привлечены к уголовной ответственности. Не потому ли это, что ему хотелось бы обвинить совсем других лиц, а те кто признались в совершении мошенничества, в версии Муртазина как бы ни при чем?

Видимо да. Потому, что дальше автор избегая важных подробностей о том, кем и для кого была создана компания Крейзи Дрэгон и по какой сделке она продала свои активы, утверждает, что после ее ликвидации все досталось панамской Форус корпорейшн.

Подробно изучая, имеющиеся в наличии документы по сделкам, предоставленные следствию, в результате чего и были признаны потерпевшими в части мошеннических действий иностранные компании, а не наследники, можем утверждать, что переход прав на акции Крейзи Дрэгон начался и завершился до начала процесса ее ликвидации.

Видимо об этой сделке Ирек Муртазин пишет в финальной части статьи под названием «Панамский след». Анализируя протокол допроса Шибакова, Ванькова и нашу встречу с ним, журналист приходит к выводу, что, по всей видимости, он раскрыл некий заговор… , участники которого заставили Ванькова «вспомнить», что именно он был владельцем компании Крейзи Дрэгон.

Натолкнуло Ирека Муртазина на это, как он сам пишет то, что он обнаружил российскую фирму ООО «Форус Групп», (ИНН которой он не указал, а жаль, т.к. мне обнаружить такое юридическое лицо в базе налоговой не удалось), плакат с подписью «FORUSGROUP» у входа в переговорную комнату (хорошо, что мы были не в комнате где висит плакат с героями кубинской революции), и двое собеседников, которые отказались представляться журналисту, мотивируя это тем, что он заведомо предвзят в написании своей статьи. Оценивая одного из собеседников спецкор Новой газеты восхищается его уверенностью, напористостью и умением оперировать датами, цифрами, фактами, а так же делает комплимент мне, оценив, что действительно приложено немало усилий для возвращения активов.

Однако, почему-то, сразу же приходит к выводу, что я защищал интересы Аллы Аркадьевны Минеевой только до лета 2014 года, а потом уже переключился на новых собственников – не дающую покоя Муртазину панамскую компанию Форус корпорейшн. Мне конечно было обидно прочитать такое. Но с другой стороны я списываю это на то, что Мутназину просто забыли рассказать, что с мая 2014 по октябрь 2016г. я прошел все инстанции вплоть до Верховного суда РФ, где смог доказать, что до самой смерти своей доверительницы в октябре 2015, я добросовестно защищал ее интересы в рамках уголовного дела и смог добиться некоторых важных результатов в ходе расследования.

Опять же противоречивые выводы корреспондента о новых собственниках, тогда как он сам признавал мои заслуги в возврате имущества старым собственникам, могут означать только лишь его недостаточную информированность. И уж совсем голословные утверждения Муртазина о том, что Ваньков не покидал Россию после его допроса в марте 2014, разбиваются об имеющуюся у меня копию заграничного паспорта Ванькова с отметками о пересечении границы.

Не считает важным автор «расследования» сообщить читателям о последующих заявлениях и допросе Ванькова, который указывает, что подвергся психологическому насилию со стороны следователя Антонова и под его давлением вынужден был дать первичные показания. Кроме этого, видимо, малозначительными следует считать опасения Константина Ванькова опасения относительно своей безопасности, после убийства своего многолетнего бизнес-партнера. Видимо, журналист полагает, что Ваньков должен был сразу после убийства Минеева, заявить: «На его месте должен был быть я»!

Хотелось бы поблагодарить Ирека Муртазина за попытку объективно разобраться в материале, но попросить в своих будущих «разоблачениях» все же больше исходить из фактов, а не версий и слухов. Со своей стороны мы готовы к любой форме объективного диалога с целью развеять все домыслы относительно нашей роли в этой истории.